Название: Бумажный след
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow
Бета:
Оригинал: "A Paper Trail" by Aerysa; запрос на перевод отправлен
Размер: миди, 4140 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Кирихара Мисаки, Июль, Ноябрь 11
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Офицер полиции и кукла идут по таинственному следу. Куда приведут их эти записки?
Кирихара Мисаки сидела за столом в своем кабинете, когда в дверь негромко постучали. Она обвела взглядом свой отдел, но сотрудники явно не услышали стука — или притворились, что не слышат. Вздохнув, она встала из-за стола. Странно, что стучавшийся не вошел сразу же — обычно здесь поступали именно так.
— Чем могу помочь? — строго осведомилась она, открыв дверь.
Молодой человек на пороге неловко переступил с ноги на ногу — казалось, он дрожал от страха под ее взглядом. С трудом удержавшись, чтобы не закатить глаза, она повторила вопрос более приветливым тоном. Этого юношу она не узнавала — должно быть, новичок; большинство своих сослуживце Мисаки знала в лицо. Она чуть не расмеялась, глядя, как он замешкался с ответом — видно, наслушался страшных историй про нее и ее отдел.
— Эмм... Вы же — Кирихара-сан, верно? — наконец выдавил он, глядя в пол.
— Да. Что-то случилось?
— Ну... вроде того... пойдемте со мной, пожалуйста.
— Хорошо, — кивнула Мисаки. — Надеюсь, это ненадолго — у меня еще остались дела.
В ответ юноша как-то странно дернулся, но ничего больше не сказал. Вместо этого он направился к лифту и нажал кнопку "вниз". Мисаки никак не могла понять, в чем дело. Впрочем, что бы там ни было, лучше бы выяснить это побыстрее и разобраться с ситуацией.
Спустившись на первый этаж, Мисаки проследовала за юношей к столу дежурного, и тут ее замешательство сменилось удивлением. Около стойки стоял светловолосый мальчик в застегнутой на все пуговицы рубашке с галстуком-бабочкой и в коротких штанах на подтяжках. Наряд венчала коричневая кепка.
Июль, подумала Мисаки.
— Так в чем дело? — спросила она юношу.
— Видите ли, этот мальчик стоял перед входом, совсем один. Мы спросили, что он хочет, а он протянул листок бумаги с вашим именем...
— Ясно. Ну, я разберусь.
Юноша обрадованно закивал и поспешил исчезнуть из поля зрения. Не обращая внимания на его преувеличенную реакцию, Мисаки обернулась к мальчику перед ней. И в самом деле, что он здесь делал, да еще и один? Обычно он всегда сопровождал Ноября или его напарницу Апрель. Непохоже на них — оставить его без присмотра.
— Июль, что случилось? — спросила она, опустившись на колени.
Он поднял на нее взгляд и протянул еще один листок бумаги. Развернув его, Мисаки вчиталась в содержимое и недоуменно нахмурилась — на листке было написано только: "Станция Синздюку, вход со стороны линии Сайкё, реклама "Докомо"". Что это могло значить? Может, это подсказка, за которой стоит запутанное дело?
— Что это такое, Июль?
Посмотрев на нее ничего не выражающими синими глазами, он молча ткнул пальцем в листок, который она все еще держала в руке. Мисаки тихонько вздохнула: она ничего не понимала. Более того, у нее не было времени. Но все-таки она не могла просто проигноривать мальчика — ведь он пришел сюда специально в ее поисках, пусть и с непонятной целью. Ее долг, как офицера полиции — доставить его обратно к тем, кто за него отвечал.
Видя, что она молчит, Июль еще раз потыкал пальцем в листок.
— Станция Синдзюку... То есть я должна отвести тебя туда? — спросила Мисаки.
Июль кивнул. На мгновение прикрыв глаза и понадеявшись, что это не займет много времени, Мисаки встала и сунула листок в карман пиджака. Надо было забрать свои вещи, прежде чем они уйдут. Интуиция подсказывала ей, что это займет куда больше времени, чем ей хотелось надеяться.
Стоило ей зашагать прочь, как Июль — к ее удивлению — потянул ее за руку.
— В чем дело? — Мисаки обернулась.
Но он только сжал пальцы и последовал за ней. Несложно догадаться — он не хотел с ней расставаться, тем более в незнакомом месте. Хотя, конечно, суровая начальница четвертого отдела, ведущая за руку ребенка — то еще зрелище... По дороге к лифту они миновали несколько весьма удивленных лиц.
— Все в порядке? Почему ты здесь один? — попробовала выяснить Мисаки, когда они оказались в лифте наедине.
Июль наклонил голову, глядя на нее, но ничего не сказал. Так же молча он отвернулся и уставился прямо перед собой. Мисаки вздохнула про себя — и почему он такой неразговорчивый... Невербальная коммуникация никогда не была ее коньком, а уж с куклой и вовсе ничего не удавалось понять. Тем не менее, нужно было как-то справляться с ситуацией.
— Все свободны до конца дня, — объявила Мисаки, входя в кабинет. — У меня появились срочные дела, не знаю, сколько еще я буду занята.
Сотрудники удивленно наблюдали, как она прошла к своему столу, ведя за руку светловолосого мальчика. Июль обвел их взглядом, но продолжал молчать. На безэмоциональном лице не мелькнуло и капли интереса. Ну конечно, подумала Мисаки, он же кукла. Остальные могли понять неправильно, но у нее не было времени объяснять. Она должна была найти Ноября или Апрель — немедленно.
— Пойдем, Июль, — сказала она, слегка улыбнушись.
Кивнув, он вышел вслед за ней из кабинета, оставив позади озадаченных сотрудников. Те переглянулись, недоумевая, с чего это шеф вдруг явилась с каким-то ребенком и убежала, сославшись на срочные дела... Нет, они решительно ничего не понимали.
Припарковавшись около станции, Мисаки вытащила многострадальный листок из кармана и снова уставилась на него. Она надеялась, что кто-нибудь из британских агентов ждет их возле выхода, упомянутого в записке.
Июль, все еще пристегнутый ремнем безопасности, повернул голову и посмотрел на нее. Казалось, он наблюдает за ее реакцией, но по нему невозможно было понять, что именно он думал — если думал хоть что-то вообще.
— Ну, вот мы и на месте, — беспечно произнесла она. — Давай вернем тебя к Ноябрю и Апрель.
Мисаки нажала кнопку, освобождая Июля от ремня безопасности, прежде чем сделать то же со своим собственным. Она не переставала думать о том, как же другие справлялись с постоянным присмотром за ним. Впрочем, Апрель и Ноябрь — контракторы, а Июль — кукла; это совсем другое дело.
Он не шевельнулся, когда Мисаки открыла дверцу со своей стороны.
— Выбирайся из машины, Июль, — указала она.
Заперев дверцу, она обошла машину — Июль тем временем выкарабкался оттуда и уже стоял на тротуаре. Он тут же протянул ей свою ладошку — должно быть, это уже условный рефлекс, подумала Мисаки, ведь Апрель всегда держала его за руку. Тем не менее она улыбнулась, закрывая дверцу. Не так уж сложно оказывалось его понимать. К тому же Июль был послушным ребенком, это значительно облегчало дело.
— Помоги мне найти Ноября и Апрель, — сказала ему Мисаки. — Они должны быть где-то здесь.
Мальчик кивнул и принялся осматриваться по сторонам, пока они двигались к входу со стороны линии Сайкё. В записке упоминалась реклама "Докомо". Интересно, подумала Мисаки, пока они искали схему станции, умеет ли Июль читать? Хотя они и использовали кукол в Обсерватории, о них мало что было известно.
Крепко сжимая руку мальчика, Мисаки порадовалась, что в это время на станции не очень много людей. Не хватало еще потерять Июля здесь. Конечно, он вряд ли убежал бы, так что его было бы несложно найти — но все-таки она не горела желанием испытывать судьбу.
Глядя налево и направо, они пытались найти тот самый рекламный щит. Мисаки казалось, что рекламы должно быть больше — ведь "Докомо" было довольно крупной компанией. Но, к счастью, здесь было всего несколько их щитов.
Добравшись наконец до нужного входа, они никого там не увидели. Ни Ноября, ни Апрель нигде не было. Мисаки бросила быстрый взгляд на часы. Учитывая, сколько прошло времени, им бы уже следовало быть здесь. Вздохнув, она подошла к рекламному щиту "Докомо". Было, было у нее предчувствие, что так и выйдет.
Неожиданно Июль подергал ее за руку. Мисаки повернулась выяснить, чего он хочет, и увидела, что он указывает пальцем на рекламный щит. Она недоуменно нахмурилась. Можно подумать, он никогда раньше не видел рекламы.
— В чем дело?
Не убирая палец, Июль обвел взглядом рамку щита. Мисаки по-прежнему не понимала, что он хочет ей сказать, поэтому решила просто посмотреть туда же — но так ничего и не заметила. Видя, что она не отвечает, Июль снова повторил те же движения, только медленнее.
Мисаки заставила себя отключиться от посторонних звуков; она слышала, как прохожие хихикали и интересовались, не сошли ли они с ума. Они ничего не понимали — так же, как и она сама. Но все равно — с мальчиком надо было что-то делать, не оставлять же его при себе.
Мисаки повторила движения Июля еще раз, медленно ведя глазами вдоль рамки рекламного щита. Наконец ей удалось разглядеть нечто, засунутое под край рамки — к счастью, оно было не слишком высоко, и она без труда могла туда дотянуться.
— Тебе это было нужно? — спросила она Июля.
Он кивнул, и Мисаки развернула вторую записку. На сей раз она гласила: "Токийская телебашня, первый уровень главной обзорной площадки, окно внизу". Мисаки вздохнула: она начинала подозревать, кто затеял весь этот фарс. Чего она не могла понять — так это зачем ему отправлять ее на такие расстояния, как будто у нее не было больше никаких дел.
— Это Ноябрь привел тебя в управление и сказал, что делать?
Июль кивнул, снова беря ее за руку. Подозрения подтверждались, и Мисаки только закатила глаза, пока они возвращались со станции к ее машине. Нет, ну в самом деле... Похоже, Ноябрю просто нечем заняться. И к тому же Мисаки не покидало ощущение, что ему нравится над ней издеваться. Они были полными противоположностями: он — вечно не прочь расслабиться и пошутить, она — всегда собранная и строгая.
— Дай-ка я угадаю, — сказала Мисаки, оплачивая вход в Токийскую телебашню. — Я должна следовать за подсказками, пока последняя из них не расскажет мне, где же он находится.
Июль кивнул, и Мисаки задумалась, сколько же еще подсказок Ноябрь ей оставил. Да, это было в его духе — отправить ее гоняться за привидениями, зная, что чувство долга не позволит ей оставить Июля одного. Они уже посетили три разных района города... Это могло занять весь день! Как все-таки удачно, что она поверила интуиции и предупредила своих сотрудников, что будет занята.
Они поднялись на главную обзорную площадку башни. "Окно внизу" звучало пугающе, но Мисаки с удовольствием отметила, что на этом уровне окон в полу всего два. Это несколько облегчало задачу. К тому же Июль наверняка будет так любезен помочь ей в поисках, если что-нибудь заметит.
Отпустив руку Июля, Мисаки опустилась на колени, внимательно изучая края окна. Через некоторое время она оторвалась от поисков и глянула вверх — не хотелось упускать Июля из вида. Он стоял на том же месте, не сдвинувшись, и — что позабавило Мисаки — спокойно смотрел на улицы далеко внизу. Вот уж чего от него не дождаться, так это испуга и паники. Ей даже показалось — хотя и без особой уверенности — что ему нравится этот вид.
— Июль, не отходи далеко, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты потерялся.
Он коротко глянул на нее и подошел ближе. Мисаки продолжила поиски, а он все так же смотрел вниз; периодически она оборачивалась, чтобы удостовериться, что Июль никуда не делся. Она потратила не меньше десяти минут, пока нашла очередную записку, втиснутую между оконной рамой и стеклом. Ну конечно, Ноябрь ни за что не стал бы облегчать ей задачу... Мисаки уселась прямо на пол; Июль сел рядом, ожидая следующей подсказки.
— Тут написано: "Парк Уэно, окрестности Лотосового пруда", — прочитала Мисаки. — Знаешь, твой напарник такой... шутник, просто слов нет.
Июль с очень серьезным видом кивнул — так, что Мисаки не удержалась от смешка. Даже он был согласен, хотя и работал вместе с Ноябрем. Все еще улыбаясь, она встала и отряхнула брюки, потом протянула руку Июлю, помогая подняться. Привычно уцепившись за ее ладонь, второй рукой он повторил ее движения, отряхивая свои штанишки.
Мисаки снова хихикнула: все-таки он был таким милым. Если подумать, у нее была неплохая компания в этой охоте за записками — но ей по-прежнему хотелось сказать Ноябрю пару ласковых. Одно дело, если он собирался что-то ей рассказать — но если он затеял все это исключительно для развлечения... Мисаки не собиралась тратить время на его шуточки.
— Ты бывал когда-нибудь в парке Уэно? — поинтересовалась она.
Июль покачал головой.
— Чего и следовать ожидать, вы же здесь по делам. Ну ладно, постараемся найти этот Лотосовый пруд — я ведь тоже там ни разу не бывала...
Глубоко вздохнув, Мисаки уселась на парковую скамейку. У нее ушло не меньше часа на то, чтобы отыскать спрятанную под камнем записку. Название "Лотосовый пруд" вводило в заблуждение — если это и был пруд, то самый огромный из всех, что Мисаки доводилось видеть в жизни. Найдя этот водоем на схеме парка, Мисаки побледнела: из трех прудов, составлявших комплекс "Пруды Синобадзу", он был самым большим. Поэтому она решила, что спешить некуда, и принялась неторопливо искать записку, наслаждаясь солнечным днем, раз уж выпала возможность. Июль же был просто очарован лодками, которые сдавали напрокат в соседнем пруду. В общем, им повезло, что не пришлось обходить весь пруд по периметру.
Июль сидел рядом на скамейке, болтая ногами в воздухе. Он посмотрел на Мисаки, прежде чем перевести взгляд на молодую семью неподалеку — отец с сыном играли в мяч. Интересно, хотел бы Июль поиграть во что-нибудь подобное? — подумала Мисаки, разворачиваю следующую записку.
— Памятник Хатико. Нет, он просто издевается, — пожаловалась она. — Заставлять меня бегать по всему городу...
Вздохнув еще раз, Мисаки поднялась со скамейки и протянула руку Июлю. Он соскочил на землю и взял ее ладонь.
Несмотря на все жалобы, Мисаки не спешила бежать к следующему пункту назначения. Зная характер Ноября, она была уверена — у него есть какой-то скрытый мотив, помимо шуток. Таким уж он был человеком: никогда не открывал своих планов, пока они не исполнялись.
Возвращаясь к машине, Мисаки с удивлением заметила, какое пристальное внимание Июль уделял всему, что его окружало. Он смотрел на проезжающих мимо велосипедистов, рассматривал растения и памятники и даже провожал взглядом пролетающих птиц. Может, Ноябрь знал о куклах больше, чем знали в Обсерватории — ведь он работал с одной из них так долго.
— Ты знаешь, чем знаменит памятник Хатико? — спросила Мисаки, пытаясь завязать разговор с куклой.
Июль покачал головой, и она улыбнулась — так она и думала. Раз уж она оказалась впутана в игру Ноября, ей оставалось только поблагодарить его за то, что он использовал общеизвестные достопримечательности. С него бы сталось выдать ей таинственные подсказки, ведущие к каким-нибудь отдаленным местам — тогда она бы никогда не разобралась с этим квестом.
Мисаки рассказала Июлю историю про Хатико — знаменитого пса породы акита-ину, который продолжал ждать своего хозяина на станции Сибуя даже после того, как тот отошел в мир иной. Хатико привык дожидаться хозяина с работы и вместе возвращаться домой. В его честь на станции установили бронзовый памятник — на том самом месте, где пес так часто сидел.
— Можешь подойти ближе, — хихикнула Мисаки, глядя, как Июль продолжает стоять в нескольких футах от статуи. — Он тебя не укусит.
С тех пор, как они приехали, мальчик так и не решился подойти к памятнику, предоставив ей искать записку самой. Это оказалось несложной задачей — Ноябрь оставил ее прямо под бронзовым псом. Вытащив записку, Мисаки обернулась и встретилась с застывшим взглядом Июля.
Похоже, что подсознательно — как бы странно ни работало подсознание у кукол — он боялся собаки: он весь напрягся и глядел прямо перед собой немигающими глазами. Мисаки с улыбкой подошла к нему и взяла за руку, ненавязчиво потянув в сторону статуи — проверить, будет ли он сопротивляться. Июль послушно переставлял ноги, но у нее создалось впечатление, что ему это не нравится.
Хихикнув еще раз, Мисаки отпустила его и подошла к статуе сама, доказывая, что это абсолютно безопасно. Она легонько погладила бронзового пса по загривку и поманила Июля к себе. Он перевел взгляд со статуи на нее, и снова на статую. Замешкавшись на пару секунд, он наконец сделал шаг, потом еще один.
— Ну вот, видишь — это совсем не страшно, — сказала Мисаки, когда он подошел ближе. — Это всего лишь памятник. К тому же я уверена — Хатико с удовольствием поиграл бы с тобой, будь он настоящим.
Июль недоверчиво посмотрел на нее, словно пытаясь проверить ее слова. Наконец он снова повернулся к статуе и прошел оставшиеся несколько шагов. Похоже, он ей доверял — а, собственно, почему бы и нет? Она провела с ним целый день, путешествуя по городу в поисках записок Ноября.
Мисаки улыбнулась, глядя, как Июль осторожно дотронулся до передней лапы статуи. Да, этот пес точно никого не обидит. Гладкая полированная бронза приятно холодила кожу. Она позволила Июля развлечься, глядя, как он гладит бронзового пса своими обычными медленными движениями.
— Ну, посмотрим, что же в следующей записке? — наконец спросила Мисаки.
Дождавшись, пока Июль кивнет, она осторожно развернула листок. Там было написано только: "Токио Палас Отель". Учитывая краткость информации и расположение отеля, Мисаки решила, что это должен быть последний пункт. Ноябрь наверняка придумал именно такую схему: начать в Тиёда, обойти Синдзюку, Минато, Тайто, Сибуя и вернуться обратно на Тиёда.
— Думаю, твой напарник наконец закончил с нами играть, — сказала она Июлю, слегка улыбнувшись.
Припарковавшись на стоянке около отеля, они направились к главному входу в здание. Июля, казалось, не интересует вообще ничего — он целеустремленно смотрел на двери перед ними. Зато Мисаки оглядывалась по сторонам, надеясь заметить Ноября. Ей было что ему высказать — в конце концов, она потратила весь день, следуя его указаниями, и до сих пор не знала, зачем.
Впрочем, ей понравилось гулять с Июлем — он выглядел любопытным ребенком, хотя и был куклой. Что-то в его поведении намекало на скрытые глубины личности, несвойственные обыкновенным куклам. Но признаваться в этом Ноябрю Мисаки не собиралась — стоить ей выказать малейший признак слабости, как он решит, что может и дальше развлекаться за ее счет.
Поднимаясь по ступенькам, она обернулась — проверить, не появился ли он позади. Она не собиралась позволить ему попытаться напугать ее. Он был довольно странным для контрактора — и не то чтобы в хорошем смысле. Все дело было в том, что его разболтанность ужасно раздражала ее — но его почти никогда нельзя было обвинить в непрофессионализме...
— Эй!
Вздрогнув от голоса за спиной, Мисаки резко повернула голову и тут же отпрянула — ее легонько ткнули в лоб, прямо в морщинку между бровями. Она прищурилась: перед ней стоял тот самый человек, которого она искала, и небрежно поигрывал ручкой. Нахмурившись, Мисаки выхватила ручку из его пальцев. Ничуть не смутившись, Ноябрь широко улыбнулся:
— Ну, как вам прогулка?
— Что это было? — спросила Мисаки, игнорируя его вопрос.
— Охота за сокровищем — чтобы найти меня. Знаете, я чувствую себя так растроганно.
— Вы контрактор. Вы ничего не чувствуете.
— Ах... какая жалость, — он прижал ладонь к сердцу.
— Вам лучше бы найти достойную причину для того, чтобы устраивать все это, — заявила Мисаки, не собираясь поддаваться на его подначки. — Вы нарочно оставили Июля возле моего рабочего места, зная, что я приведу его к вам.
— Не переживайте так. Я уверен, ему понравилось гулять с вами. Ведь правда, Июль?
Мальчик кивнул, легонько сжав ее руку. Мисаки повернулась к нему, и черты ее лица смягчились, прежде чем она опять перевела разгневанный взгляд на Ноября. Все-таки ему не стоило так шутить над ней.
— Нам нужно было, чтобы кто-нибудь присмотрел за Июлем, — серьезно сказал Ноябрь. — Нужно было кое-что проверить, и мы не могли взять его с собой.
— То есть вы сделали из меня няньку, хотя у меня есть своя работа?
— Ну, ну... не волнуйтесь, говорю вам. Вы ведь единственный человек в этом городе, кому мы можем доверять. И потом, вы получите кое-какую информацию за это. Не думайте, что мы не вознаграждаем за услуги.
— У вас есть новая информация? — осторожно переспросила Мисаки.
— Возможно. Так вы идете со мной?
Мисаки обернулась к Июлю и обнаружила, что тот все еще смотрит на нее. Она снова пристально поглядела на Ноября — убедиться, что он уже покончил с шутками и на смену веселью пришло его привычное деловое настроение. Наконец, глянув на отель и снова на этих двоих, она негромко вздохнула.
— Ладно. Но лучше бы вам рассказать мне всё... — ответила она.
— Разумеется, и никак иначе.