Переводилось оно, натурально, в последний день, и изначально переводчиков было двое - я и сокомандник. Потом, ближе к дедлайну, мы поняли, что недооценили свои силы и, кажется, не успеваем. Где-то в это время, не прекращая нарезать круги по потолку, я пожаловался Айриэн... и тут-то как раз началась оргия. Потому что эта прекрасная женщина, явно не выйдя из модуса маршала, спросила только: "Докладывайте быстро, четко и ясно - сколько символов осталось?" "Шесть тыщ, сэр!" - ответил я, встав по стойке "смирно". Айриэн организовала деятельность, подключила еще и Миднайта (Эрик, отдельное спасибо за способность переводить с ходу кусок текста, который до того в глаза не видел). Еще был Коршун, который только успел проснуться, как с потолка свалился я с воплем "перевод горит, спасайте чем можете!"
В общем, шестая глава в результате получилась в формате паззла. Но получилась, даром что вычитывали уже прямо в выкладке. Чуваки, спасибо вам всем огромное за этот подвиг (=
Название: Оттенки черного
Переводчик: Alre [GipsyDanger] Snow, Шульгульма, Grey Kite aka R.L., Айриэн, Midnight Wind
Бета: Alre [GipsyDanger] Snow, после выкладки - reader-lidell
Оригинал: "A Deeper Shade of Black" by Viconia2000
Размер: макси, 16 835 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Хэй / Кирихара Мисаки
Категория: гет
Жанр: драма/романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: противостояние на крышах Токио плохо заканчивается для Мисаки — она попадает в руки BK-201. Или это все-таки хорошо?
Иллюстрации: fk-2o13.diary.ru/p191792367.htm
Глава 1
«Все произошло так быстро».
Мисаки привыкла слышать эти слова от очевидцев и читать в свидетельских отчетах. Стандартная фраза в полицейской практике, сигнал о том, что, расследуя это дело, придется немало потрудиться, чтобы получить истинное представление о событиях.
Увы, как выяснилось, стандартные фразы распространялись не только на ни к чему не причастных гражданских — офицеры полиции тоже не были застрахованы от типичного состояния «все произошло так быстро». Да и сама ситуация, в которой она оказалась, уже могла бы считаться типичной — во всяком случае, для сотрудников четвертого отдела. Слишком часто за последние несколько месяцев случалось подобное.
На крыше одного из токийских небоскребов был замечен очередной контрактор (и почему их всегда так привлекали именно крыши, хотелось бы знать?). Торопливый звонок от Канами, спешащей сообщить, что зафиксирована активность звезды BK-201, нагнал Мисаки уже в дороге. Когда ударный отряд полиции ворвался на крышу, ВК-201 стоял напротив двух неидентифицированных контракторов, явно изготовившись к бою. Ее сотрудники взяли всех их на прицел, выкрикивая привычные «Стоять!», «Руки вверх!» и «Вы арестованы!». ВК-201 послушно поднял руки — как часто делал, когда не находилось заложников, которыми можно было бы прикрыться. Таким образом он вводил полицию в заблуждение, делая вид, что не представляет угрозы, заставляя фокусироваться на тех противниках, что не желали сдаваться — и исчезая к тому времени, когда о нем вспоминали. Нахмурившись, Мисаки продолжала держать его под прицелом.
Двое других контракторов откинули полы своих плащей. Один извлек угрожающего вида дробовик; у второго в руках оказалось нечто, больше всего похожее на пистолет-пулемет старой модели.
Мисаки застыла, выбитая из колеи таким внезапным поворотом сценария. Она была готова к электрическим разрядам, взрывам, изменениям гравитации — но всего-навсего пушки? В сравнении со столкновением сверхъестественных сил, которое обычно происходило при конфликте контракторов, это было так... банально.
Впрочем, стоило пулемету простучать короткую очередь, как мысли о банальности разом вылетели из головы.
О смерти Мисаки тоже не думала (еще одно клише, как она поняла потом), просто потому, что у нее не было времени думать. Она действовала исключительно на рефлексах — но рефлексы офицера полиции, в отличие от обычного прохожего, направлены на защиту, а не на выживание. Резким толчком она заставила ближайшего к ней сотрудника упасть; пули просвистели над его головой. Сама Мисаки перекатилась в противоположном направлении, отводя огонь на себя. Припав на одно колено, она подняла пистолет — понимая в то же время, что ее расстреляют прежде, чем она успеет навести прицел.
Но тут ее поле зрения заслонило что-то черное. Кажется, ее схватили за руку, успела понять Мисаки, прежде чем ее развернуло и впечатало лицом в бетонную стену. Удар сзади вышиб воздух из легких. Она повернула голову, оцарапав щеку о неровную поверхность — и увидела, как пули выбивают бетонную пыль из стены, неотвратимо приближаясь. Прежде чем она успела хотя бы отшатнуться, перед глазами снова мелькнуло нечто черное. Рука в черной перчатке, прижатая к стене.
Кто-то прикрывал ее. На редкость нелепо — это только в кино можно закрыть от выстрелов собственным телом. В реальности пули просто прошивали насквозь обоих, тем более на таком близком расстоянии. И, судя по тому, что она успела разглядеть, это оружие не остановил бы и десяток тел.
Похоже, какой-то идиот завтра попадет на первые полосы газет с историей бессмысленного, но зато героического самопожертвования.
Мисаки почувствовала, как пули ударяются в тело прикрывающего ее человека; стук по бетону сменился глухим звуком. Почувствовала, как эти пули чертят неровную линию поперек ее плеча и спины — точками на мгновение усиливающегося давления. Странно, но больно не было. В основном болел нос — Мисаки поморщилась, пытаясь определить, не сломан ли он, и ощутила, как очки сползают с переносицы.
Мисаки с удивлением поняла, что она все еще остается в сознании и даже способна слышать звуки — пули снова с визгом рикошетили от бетона.
Черное перед глазами сменилось белым; в ушах все еще звенело.
— Ай, — произнес низкий голос.
Изумленно распахнутыми глазами Мисаки уставилась на фарфоровый край маски и торчащие из-под нее пряди темных волос. Не посторонний и не ее сотрудник; нет, ее прикрывал самый разыскиваемый контрактор на всем звездном небе. Он прижимался лбом к стене рядом с ее лицом, его подбородок опирался на ее плечо. Опустив взгляд, Мисаки заметила под ногами россыпь еще не остывших пуль. Некоторые из них были сплющены — значит, действительно попали во что-то. Похоже, он и правда закрыл ее от выстрелов собственным телом.
«Может, настоящая способность ВК-201 — не управление электричеством, а бессмертие?» — на секунду подумалось Мисаки. Это бы многое объяснило...
— Шеф! — испуганно выкрикнул Сайто, и ее мозг вернулся к нормальному режиму работы.
Резко выдохнув, Мисаки изо всех сил двинула локтем назад. С невнятным звуком — она попала прямо в солнечное сплетение — держащий ее мужчина ослабил хватку, позволяя ей мгновенно развернуться. Мисаки уперла ствол пистолета ему под подбородок, заставляя откинуть голову. Одно движение, и она готова была его застрелить.
Она не колебалась — просто он оказался быстрее. Его пальцы сомкнулись на ее запястье, отводя ствол в сторону. Непроизвольно ее собственный палец дернулся на спусковом крючке — пуля просвистела совсем рядом, задев маску и оставив на ней выщербленный след. Он вывернул ее запястье, заставляя пальцы разжаться. Табельный пистолет Мисаки, звякнув, упал на землю.
Все действительно произошло так быстро — и в то же время словно в замедленной съемке. Они застыли, будто остановилось время — Мисаки все еще была прижата к стене телом ВК-201, его правая рука по-прежнему опиралась о стену рядом с ее головой, а левая отведена в сторону, удерживая ее запястье. Мисаки болезненно вывернула шею, пытаясь разглядеть его лицо, но увидела только лишенную выражения белую маску и отблеск света за провалами глазниц, прежде чем он отвернулся.
— Осторожно, у него заложник!
«Что? — удивленно подумала Мисаки. — Кто? Один из ее людей или какой-то невезучий гражданский?» Она предприняла еще одну попытку освободиться, пытаясь вывернуться из хватки ВК-201 с помощью приема дзюдо. Увы, из неудобного положения ей удалось только схватиться за ткань его плаща под воротником.
ВК-201 дернул ее руку вниз, обхватил Мисаки за талию и потянул вправо; она попробовала провести подсечку ногой, чтобы опрокинуть его и разобраться наконец, что там происходит с заложниками. Ей даже удалось заполучить небольшое преимущество... но тут она ощутила, как земля уходит из-под ног. ВК-201 выбросил руку в сторону; негромкий металлический щелчок и скользящий звук — активировался скрытый в его рукаве механизм. Мисаки почувствовала, что они стремительно удаляются от крыши; услышала, как затихают крики оставшихся там. Торопливо бросив взгляд через плечо, она заметила, что двое других преступников уже были обезврежены ее сотрудниками; Сайто, стоя на краю крыши, с ужасом смотрел ей вслед.
— Не стреляйте, вы заденете заложника! Шеф! Шеф!
Только тут до Мисаки дошло, что Сайто имел в виду ее.
Каким-то образом ВК-201 ухитрился обогнуть здание, и крыши больше не было видно. Прямо в полете, не теряя спокойствия, он отстегнул трос и тут же бросил другой — вниз и в сторону. Мисаки показалось, что ее тело зависло на мгновение, прежде чем осознать резкую смену направления.
Таким же привычным жестом ВК-201 бросил еще один трос, меняя направление снова. Он движется по случайным траекториям, чтобы его не могли вычислить, поняла Мисаки. И этот способ наверняка сработает. Она неплохо знала Токио — но не с высоты десяти этажей. У нее не было ни малейшего представления, где осталось то здание, в котором все началось, и куда они направляются теперь.
Что она знала точно — так это то, что у жертвы похищения гораздо меньше шансов выжить за пределами места происшествия.
Мисаки откинула голову назад и резко наклонила ее вперед, целясь ему в горло. Удар пришелся ниже — примерно в место, где сходились ключицы — но от неожиданности он все-таки выпустил трос раньше, чем собирался. Пара секунд в свободном падении — и он снова вернул себе контроль над ситуацией.
— Я же вас уроню, — проворчал ВК-201. Это прозвучало скорее предупреждением, чем угрозой.
Мисаки оскалилась и попыталась ударить его снова. В ответ он сдвинул руку с ее талии на спину, удерживая ее затылок. Неожиданно он развернулся, выпрямившись, и резко устремился вниз. Мисаки вскрикнула (вскрикнула, а не завизжала в испуге, сказала она себе). Они были слишком высоко, чтобы выжить. Она покрепче вцепилась в его плечи и зажмурила глаза, уткнувшись лицом ему в грудь. Потом она почувствовала резкий толчок. Ее макушка ударилась об его подбородок, заставил его ощутимо клацнуть зубами.
— Ай, — пробормотал он снова.
Мисаки приоткрыла один глаз, за ним второй. Она была жива. Когда она попыталась оглядеться вокруг, перед ее глазами появилась белая маска. Она моргнула.
ВК-201 стоял на коленях, одной рукой удерживая ее за плечи, а второй — под коленями, прижимая к груди.
А ее руки были свободны.
Мисаки изо всех сил ударила его раскрытой ладонью в середину груди. ВК-201 распростерся на земле. Она поспешно отпрянула в сторону, рефлекторно хватаясь за пистолет — но пальцы наткнулись на пустую кобуру. Приняв оборонительную стойку, она выставила вперед локти и кулаки, готовая защищаться всеми доступными средствами.
Конечно, она понимала бесполезность сопротивления — но все равно не собиралась сдаваться без боя. Мисаки решительно огляделась по сторонам, оценивая местность. Похоже, это был какой-то парк, темный и заброшенный; далекие фонари почти не давали света. Она не могла различить ничего, кроме смутных очертаний и оттенков черного цвета.
ВК-201 приподнялся на локтях. Его маска — самый заметный предмет в окружающей темноте — уставилась прямо на нее (ну, или так казалось). После долгой паузы он наконец поднялся на ноги одним слитным движением — и, кажется, направился в ее сторону.
— Не приближайся, — предупредила Мисаки.
Он поднял руки в умоляющем жесте — мол, сдаюсь, сдаюсь. Что-то в этой позе показалось ей знакомым... Но его руки тут же опустились, и «что-то» — чем бы оно ни было — исчезло, стоило ему слиться с темнотой в своем черном плаще. Лишенная выражения белая маска, казалось, парила в воздухе сама по себе.
Зрелище было немного потустороннее, особенно сейчас, когда она потеряла очки.
Впрочем, Мисаки не позволила себя напугать и предпочла перейти в режим допроса.
— Что это было? — потребовала она объяснений. — Кто эти люди?
Понизив до неузнаваемости голос, и без того приглушенный маской, он ответил:
— Наемники одной... конкурирующей организации, с деловым предложением. Они не контракторы. Но они видели, что я защищал вас, и теперь могут угрожать вам, чтобы убедить меня.
Мисаки прищурилась, пытаясь разглядеть в его движениях и жестах что-то, что выдало бы его истинные намерения. Хотя, конечно, что тут разглядишь, если его почти не видно...
— Значит, они ничего не знают о контракторах. Нет никакой рациональной причины меня защищать.
— Верно, ее нет, — согласился ВК-201. — Следовательно, они могут предположить, что существует нерациональная причина.
Парящая в воздухе маска немного наклонилась в сторону. Хотя Мисаки понимала, что владелец маски попросту наклонил голову, выглядело это все равно жутенько.
— Но теперь все, кто следил за этой стычкой, знают, кто вы, где вы работаете, и — вероятнее всего — уже разработали гипотезу, почему ваш отдел так неэффективно ловит меня весь прошедший год.
Мисаки нахмурилась. Вряд ли то, что ВК-201 все еще оставался на свободе, можно было назвать ее виной или виной ее подчиненных. У него было очевидное (и очевидно нечестное) преимущество — сверхъестественные способности. Остальные его намеки и вовсе выглядели полной ерундой.
— Они посчитают, что у нас с тобой роман? — пренебрежительно хмыкнула она. — Ну это же просто чушь. Каждый, кто меня знает, в курсе того, что у меня нет времени даже ходить на свидания, не то что тайно встречаться с самым разыскиваемым контрактором в Токио.
Маска наклонилась в другую сторону:
— Но можно предположить, что у вас нет времени на личную жизнь именно из-за тайных встреч. Я слышал, это занятие отнимает немало времени.
ВК-201 смеет судить об этом? Да он вообще обнаглел.
— У меня есть личная жизнь! — возмущенно заявила Мисаки. — Я хожу на ланч со своими сотрудниками, и за покупками с Канами, и... — она хотела было упомянуть Ли-куна, но прикусила язык — все это звучало так, будто она оправдывается. К тому же, помогать Ли выбирать нижнее белье для другой женщины — явно не то, что можно назвать «приемлемой личной жизнью».
ВК-201 приглушенно хмыкнул за маской.
Мисаки вышла из себя. Она шагнула к нему, протягивая руку и намереваясь наконец сорвать маску. Он перехватил ее запястье — крепко, будто тисками, но не причиняя боли.
— Не подглядывайте.
Мисаки бросила взгляд на обтянутые черной перчаткой пальцы, на широкую ладонь, закрывавшую чуть ли не половину ее предплечья. Между перчаткой и сползшим рукавом плаща проглядывала бледная кожа. Лучше было смотреть на эту полоску кожи, чем на сбивающую с толку маску — так он казался более настоящим, не таким нереальным.
— Мне надоело беседовать с маской!
— Это для вашей же безопасности, — неожиданно сказал он. — Люди, которые знают меня в лицо, достаточно быстро умирают.
— Если следовать твоим рассуждениям, конкуренты твоих нанимателей считают, что уже видела не только твое лицо!
— О да. Даже жаль, что это неправда, не так ли?
— Что?.. — начала было она, но вдруг почувствовала, как ее разворачивают. Второй раз за этот вечер она оказалась прижата спиной к его груди. Он не отпустил ее запястье, заломив руку ей за спину и ограничивая движения — но захват еще не был болезненным (во всяком случае, пока что). Нечто белое мелькнуло у ее плеча, и Мисаки ощутила, как что-то уперлось ей в живот. Посмотрев вниз, она наткнулась на бесстрастный взгляд маски. «Что за черт?» — подумалось ей, прежде чем она смогла различить очертания пальцев на краю.
Он снял маску.
То есть, действительно снял.
Его левая ладонь упиралась ей в живот, удерживая на месте; маска, зажатая между двух пальцев, продолжала пялиться на нее пустыми глазницами. А значит, все, что ей нужно сделать — повернуть голову, и тогда она сможет его увидеть.
Мисаки сделала глубокий вдох, успокаивая нервы. Но прежде чем она успела сделать что-то еще, она почувствовала, как его волосы коснулись ее лица. Почувствовала теплое дыхание на шее и холодный нос, коснувшийся щеки.
— Что ты делаешь? — спросила Мисаки внезапно севшим голосом; странно, она-то ожидала, что взвизгнет от неожиданности...
— Хмм? — неопределенно ответил он; впрочем, Мисаки явственно различила в этом «а как ты думаешь, что я делаю?»
Ей бы следовало паниковать, отбиваться, кричать во все горло. Вместо этого ее мышцы медленно расслаблялись, позволяя мужскому телу поддерживать ее вес.
— Контракторы не могут...
— Не могут — что? Чувствовать? — рука на ее животе напряглась, прижимая ее плотнее к нему; Мисаки ощутила, что, что бы там ВК-201 ни чувствовал, желание было в этом списке не на последнем месте. — Мы достаточно уже играли в эти игры. Тебе еще не надоело? — его голос звучал спокойно, рассудительно и логично. — Хватит преследований. Я встречусь с вами, лейтенант Кирихара.
Мисаки попыталась воззвать к остаткам здравого смысла:
— Ты... сдаешься?
Он хмыкнул — все там же, в опасной близости от ее шеи. Она вздрогнула.
— Если вы хотите называть это так — что ж, пожалуйста, — пробормотал он. — Я сдамся вам, лейтенант Кирихара. С несколькими условиями. Только ночью. Только в темноте. И никого из ваших друзей в окрестностях. Если они там окажутся — я узнаю, — она чувствовала кожей спокойный, ровный ритм его дыхания. — Никаких ответов на ваши вопросы. Никаких вопросов от меня. Помимо этого — я сделаю все, что вы захотите.
Только контрактор мог предложить незаконные свидания между врагами так, чтобы это выглядело рациональным.
«Это же безумие, — подумала Мисаки. — Он — контрактор. Это просто невозможно. Это ведь не имеет смысла для него. И не имеет смысла для меня. Это безумие».
Его губы коснулись ее кожи — прямо над жестким воротником формы.
— Перешагните границы реальности, лейтенант Кирихара.
— Да, — выдохнула она.
Глава 2
Следующую неделю Мисаки опрашивали почти постоянно.
Нет-нет, не на допросах. Допросы - это то, что происходит с подозреваемыми, но её, конечно же, никто ни в чем не подозревал. Во всяком случае, так уверял её шеф.
— Ты же понимаешь наше беспокойство, — сказал ей Ёшимицу Хорай после того, как она отказалась в очередной раз повторять те же самые ответы. — В течение часа о тебе ничего не было известно, а потом мы нашли тебя без сознания. Мы лишь хотим убедиться, что всё в порядке.
"Убедиться, что тебе не промыли мозги, что ты не кукла с памятью лейтенанта Кирихары, что тебя по ошибке преследует одна из криминальных группировок, планируя таким образом добраться до BK-201". Вот что он имел в виду - и не только это. Один из не-допрашивающих ее агентов третьего отдела откопал её «историю» с Ноябрём 11 — как будто бы у них была какая-то история с ним, — обвиняя её в излишней лояльности к контракторам.
— Насколько я помню, — холодно ответила Мисаки, — агент Саймон обеспечивает наше сотрудничество с МИ-6 и, таким образом, наш союзник.Разве не так вы инструктировали меня раньше?
Следователь бессвязно забормотал, вызывая смех у остальных присутствующих, даже собственной команды. Вскоре Мисаки была допущена к работе.
В отдел она вернулась со смешанными чувствами, однако, не смотря ни на что, была рада своему возвращению. Оказалось, что во время её отсутствия Сайто и Коно взяли руководство на себя, а это значило, что дел у неё было невпроворот. Даже с ежедневной бумажной работой они умудрились напортачить. В первые же пять минут своего пребывания в офисе она успела прочитать им обязательные нотации. Ребята счастливо улыбались в ответ и в итоге торжественно объявили, что они просто обязаны отметить её возвращение за праздничным завтраком.
"Я обедаю со своими сотрудниками" — вот что она привела в доказательство существования личной жизни.
Неприятные воспоминания почти заставили её отказаться от запланированного, но предательское урчание желудка спрятать не удалось. Третий отдел достойным питанием её не обеспечил, и за неделю, пока она вертелась как уж на сковородке (когда бы уже и от жареного ужа не отказалась), она нагуляла немалый аппетит. Неохотно, но Мисаки сдалась своим низменным желаниям.
Слишком уж легко она сдавалась в последнее время.
До ресторанчика, который выбрали Сайто и Коно, было рукой подать. И по пути Мисаки решила перебрать в памяти то, что случилось за эти несколько дней после того, как BK-201 скрылся от полиции, да ещё и её с собой прихватил.
Она рассказала агентам третьего отдела всё - вплоть до едкого замечания ВК-201 о том, что организация, желающая воспользоваться его услугами, может попытаться добраться до него через ее. Если эти слухи о ней и в самом деле разошлись так широко, то ВК-201 - тот еще манипулятор-профессионал. Информаторы полиции докладывали, что организация не интересовалась какими-нибудь особенно "жареными" фактами; скорее, они просто собирали информацию о ней. В таком случае логично было предположить, что, учитывая задействованные полицией силы, контрактор использовал ее в качестве отвлекающего маневра - и всех успешно удалось отвлечь.
О, если бы кто-нибудь знал, как он отвлёк её. Может, на самом деле его способность была связана с выделением феромонов? Она сама на себя не походила в тот вечер, и сейчас, проматывая те события в голове, Мисаки казалось, что она смотрит какой-то фильм, где главной героиней был кто угодно, кроме неё самой. Она не могла позволить так легко соблазнить себя. Он только коснулся её — и она расплавилась в его объятиях. Словно её тело признало его на каком-то животном уровне, а разум не смог противостоять.
Кажется, среди реакций её тела абсолютно отсутствовали те, что должны быть ведомы инстинктом самосохранения. Её не прельщало более просыпаться на скамейке в парке от того, как Сайто хлопает её по щекам. Он оправдывал себя тем, что стремился любым способом привести её в чувство, но это лишь возмутило её ещё больше.
Скорее всего, BK-201 отправил её в отключку слабым разрядом электричества через секунду после того, как она сказала «да». И это было совсем не приятно. В глаза словно песка насыпали, даже моргнуть было больно. А утром голова раскалывалась так же сильно, как после единственной попойки в жизни Мисаки, которая была ещё в колледже. И она потратила почти целую бутылку кондиционера, чтобы привести наэлектризованные волосы в порядок. В общем, получить по голове оказалось гораздо болезненнее, чем она представляла. И уж совершенно точно она была уверена в том, что мужчина, пытающийся забраться к ней в трусики — как любит говорить Канами, — должен вести себя несколько по-иному. По крайней мере, не отправлять потенциальную любовницу в бессознанку.
У неё были причины указать в официальном рапорте сокращённую историю событий. В первую очередь она боялась, что если третий отдел прознает о её договорённости с BK-201, то они последуют за ней. Как бы смущающе и раздражающе себя ни вёл контрактор, она не собиралась использовать секс как приманку. Поэтому в каждом её показании их стычка заканчивалась ещё до того, как дело принимало слишком личный оборот.
— Хэй, шеф, очнитесь. Мы уже на месте, — оживлённо объявил Коно.
Вынырнув из своих мыслей, Мисаки пригляделась в яркой вывеске над совсем непримечательной дверью. Название было на китайском, а под ним мелкими латинскими буквами европейское написание.
— Совсем не помню это место, — пробормотала она с сомнением.
— Вам понравится, шеф, — заверил Коно. — Здесь подают огромные порции.
Мисаки скривилась. Про её аппетит слагали басни, он и ей самой казался не совсем здоровым. Работая над делом, она могла ни разу не поесть за двадцать часов, а потом, когда вспоминала о еде, набивала щёки за двоих.
— Вы уже влюблены в это место, — поправил Сайто. — Обычно я приношу отсюда сэндвичи, когда мы ведём слежку.
Мисаки немного оживилась. Не то чтобы она была против национальных кухонь разных стран, да и сейчас она умирала с голоду. Она почти физически нуждалась в огромном количестве жирной пищи в своём желудке. Несмотря на то, что она предпочитала американский фастфуд, ей годилась любая калорийная пища. Мясные сэндвичи, которые Сайто приносил в последнее время, были тем, что нужно.
Внутри ресторанчик так же не поражал убранством, заставленный небольшими столиками и простыми стульями. Обыкновенная забегаловка для тех, у кого мало времени на перекус. Официантка махнула им рукой, показывая на свободные столики, где они могут занять места. Мисаки неожиданно решила сесть к стене, ей отчего-то казалось важным видеть вход. Она пробежала глазами по меню и поняла, что подают здесь совершенно разную кухню: так «впихни-в-меня-всё» гамбургеры мирно соседствовали с жареным рисом. Состав самого огромного бургера в заведении и вовсе заставил её улыбнуться, и её подчинённые наконец расслабились. Не то чтобы их шеф была разборчива в еде, но пытаться накормить её чем-то другим в то время, когда была нацелена на потребление особо жирной пищи, было чревато
— Вы уже готовы сделать заказ? — раздался над головой дружелюбный голос, и уже с ноткой удивления: — Мисаки?
Мисаки подняла взгляд на молодого мужчину в переднике с эмблемой ресторанчика, с ручкой и блокнотом наготове.
— Ли? — она совсем не ожидала подобной встречи.
— Эй, паренёк, ты что, тут работаешь?
— Здравствуйте, Сайто. У меня здесь смены пару дней в неделю по утрам, — улыбнувшись, сказал Ли. — И я никогда не видел вас здесь прежде.
— Обычно я заказываю по телефону еду на вынос, когда нам подолгу приходится следить за подозреваемыми, — Коно засмеялся над тем, с какой важностью Сайто произнес эти слова, и в ответ получил гневный прожигающий взгляд. Мисаки заметила, как Ли перевёл взгляд с неё на мужчин. Неправильный, снисходительный взгляд.
Хотя… её подчиненные действительно были такими детьми.
— Я возьму особое блюдо дня, — проговорила она. — И два гамбургера. Да, и картошку-фри к ним.
Ли моментально собранно подтянулся, записал заказ и уже собирался было уйти, когда его окликнул Сайто:
— Эй, парень, а как же мы?
Ли недоуменно моргнул и бросил немного неверящий взгляд на Мисаки.
— Прошу прощения.
Он принял остальной заказ (и да, ребята вместе взяли меньше, чем она одна) и пообещал принести воды, которую попросил Коно.
Как только он ушёл, Сайто заговорщически склонился над столом и, понизив голос, спросил:
— И чего же хотел третий отдел?
Мисаки пришлось долго объяснять то, что она написала в отчёте. Если допрос Коно и Сайто длился всего пару часов, то её мучили почти целую неделю. Только правда могла успокоить сорвавшихся с цепи полицейских, но Мисаки не могла им её рассказать.
— Они пытались узнать, почему BK-201 защитил меня.
— И что же — это ваша вина? — ощетинился Сайто
Несмотря на то, что это справедливое возмущение подчинённого полностью отражало её реакцию на затянувшееся расследование по её делу, Мисаки чувствовала, что просто обязана объяснить.
— Его поведение было лишено рациональности. И они должны были проверить, вдруг у меня было… — она попыталась подобрать подходящее слово. — Объяснение его поступкам.
— И теперь вместо того, чтобы искать его, они подозревают вас, — заметил Коно. — Куда уж рациональнее.
Сайто согласно закивал. И мужчины принялись обсуждать зазнавшихся и недальновидных сотрудников 3-го Подразделения, у которых напрочь отсутствуют даже зачатки профессионализма. Мисаки слушала их с улыбкой — приятно видеть, когда твои люди стоят за тебя горой.
Ли задержался гораздо дольше, чем нужно было, чтобы принести воды. Мисаки оглядела ресторанчик в поисках его. Людей внутри прибавилось. Толпа народу собралась здесь на ланч, к счастью, они, в основном, брали еду на вынос. Она уже собиралась громко поинтересоваться, где же их официант, когда заметила Ли в другом конце зала. Она пытался пробраться к их столику, балансируя подносом с тремя стаканами воды. Поймав её взгляд, Ли извиняющеся улыбнулся, и Мисаки ответила ему тем же, показывая, что они абсолютно не злились — и это, конечно же, не скажется на его чаевых. Пока её внимание не привлёк один из посетителей.
Мужчина с мясистым носом силился пробраться между двумя близко стоящими столиками и в итоге врезался в Ли.
Мисаки в тот же момент поняла, что случится, но поделать уже ничего не смогла. Ли попытался устоять на ногах и не удержал поднос. Сайто инстинктивно пригнулся — и в следующее мгновение Мисаки уже ничего не видела под мокрыми стёклами очков.
Ли кинулся к ней, прося прощение. Сайто испуганно сжался, ожидая обвинений в том, что увернулся и оставил Мисаки открытой. Коно разрывался между страхом и интересом. Мисаки безуспешно пыталась стряхнуть капли с очков. Приняв салфетку, которую ей протягивал Ли, она принялась промокать пятна на поле пиджака. Хорошо, что ткань не оказалась влажной спереди, хорошо, что ткань оказалась тёмной. Мисаки прекрасно знала, как действует на мужчин намокшая одежда на женской груди. Самой большой проблемой было то, что вода попал и на её сумочку, висевшую на спинке стула, Она со стоном открыла её. Кажется, ей нужно будет просушить и телефон, и револьвер.
Мисаки хотела уже вправить мозги носатому мужчине, но его уже и след простыл. Сколько же хамов вокруг!
Коно наконец-то взял себя в руки и принялся кудахтать над Мисаки.
— Шеф, да вы же промокли насквозь!
Даже волосы пришлось выжимать.
— Какое прекрасное замечание, Коно! Из тебя наверняка получился бы хороший детектив. Чёрт, с меня всё течёт.
— Давайте я провожу вас в дамскую комнату? — предложил Ли. Он снял её сумочку со стула, внутри которой послышался плеск, и робко протянул её Мисаки.
— Отличная идея, — Мисаки поднялась на ноги и забрала сумочку из рук Ли. — Я вернусь через пару минут.
Уборная была в том же стилевом минимализме, что и всё заведение. Вафельных полотенец здесь не нашлось, и Мисаки пришлось сушить волосы и пиджак бумажными. Очки ими протирать она не решилась. Тихонько ворча, она полезла в сумку за платком. Достала револьвер и проверила на всякий случай предохранитель. Надо будет тщательно почистить его в офисе. Тем временем она наткнулась на что-то вязко-мокрое. Брезгливо скривившись, она достала из сумки то, что предположительно было её платком.
Единственное отличие было в том, что платки обычно не делали из рисовой бумаги.
Мгновение она разглядывала сложенный кусочек бумаги в своих руках. Да, на подобном дети раньше учились каллиграфии. Он намок и разваливался на части.
Дело в том, что его не было в её сумочке с утра.
Мозг усиленно заработал, анализируя, когда же ей подсунули это послание. Обычно она добирается до работы на машине, но сегодня решила поехать на поезде. Людей было не больше обычного, пусть она и не могла вспомнить никого подозрительного, это было единственное место, где можно было подбросить платок.
Только высоквалифицированный карманник смог бы забраться в сумочку к полицейскому так, чтобы она этого не заметила.
Как можно осторожнее, Мисаки развернула листок.
«Хама-рикю 11»
Иероглифы были непонятными и грязными, даже без попавшей воды. .Хама-рикю — это небольшой парк у речушки, которая впадала в Токийский залив. Арабские цифры значили время или дату? Кто назначил ей встречу? Группировка, которая её ищет? Или третий отдел пытается подставить её?
BK-201, наконец, напомнил об их договоре?
От последней мысли сердце забилось быстрее. Контрактор всегда действовал по ночам. Значит ли это, что имелось в виду одиннадцать часов вечера? (Потому что иначе неизвестному нечего ждать её — она посмотрела на время). Она не знала, как привык изъясняться BK-201.
Мисаки так же аккуратно свернула бумагу, пусть она была и абсолютно бесполезна с размазанными закорючками и порванными сгибами. Она вышла из уборной с мягким сложенным листком и новой проблемой.
Появиться на встрече было бы идиотизмом.
Появиться там без прикрытия было безумием.
Мисаки уже знала, что пойдёт туда.
Глава 3
Весь день и начало вечера Мисаки провела в своем офисе, изучая отчеты о последнем столкновении четвертого отдела с ВК-201. Также она заново просмотрела всю биографическую информацию о подозреваемом — но в документах было больше предположений, чем конкретных фактов. Согласно одной из теорий, он оказался вовлечен в конфликт у Врат Рая, так как происходил из Южной Америки; согласно другой теории, он был китайцем, как и (по слухам) первый носитель кода ВК-201. Ее собственное общение с ВК-201 ничего не проясняло — невозможно было определить иностранный акцент в его речи, когда маска настолько приглушала голос.
К тому же, он мог быть иностранцем вроде Ли — который говорил по-японски достаточно неплохо, чтобы сойти за носителя языка при коротких разговорах.
Отсутствие точных данных приводило в отчаяние. Хмурясь, Мисаки выключила компьютер. Она выглянула в окно и была неприятно поражена тем, что уже стемнело. У нее оставалось не так много времени на подготовку к тому, что должно было произойти сегодня. Что бы это ни было.
Она откинулась на спинку кресла, обдумывая варианты; морщинки на ее лице постепенно разглаживались. Предложение ВК-201 (если это можно было назвать предложением) давало ей уникальную возможность узнать о нем немного больше. Хотя он и настаивал на отсутствии вопросов, но ведь он мог случайно — если все это продлится достаточно долго — что-нибудь обронить, какой-нибудь осколок информации. Если она собирается вступать в ним в отношения — пусть даже это будет чисто физическое взаимодействие — она просто обязана будет узнать что-нибудь полезное, например, его имя или родную страну.
Так что — учитывая, что она собирается встречаться не с кем-нибудь, а с ВК-201 — ей стоит рассматривать это просто как свидание. Ну да, в парке. В темноте. Скорее всего, подразумевающее секс, если он предлагал это всерьез. Но тем не менее — всего лишь свидание.
И да, как можно убедительней заявила она сама себе, использовать секс, чтобы заполучить информацию об опасном контракторе — не то же самое, что использовать секс в целях провокации.
Вздохнув, Мисаки отодвинула кресло и встала. У нее оставалось еще несколько дел перед тем, как отправиться в парк Хама-рикю — дел, которые невозможно было сделать в офисе управления полиции.
У Мисаки был небольшой пунктик на составление списков.
Она составляла списки покупок — будь то продукты или туфли. Когда Канами заявила, что Мисаки не хватает общения, она заполнила несколько страниц сравнительными характеристиками кошек и собак. Канами, закатив глаза, уточнила, что она имела в виду другой вид общения — тогда Мисаки составила список всех свободных знакомых ей мужчин. Впрочем, эта затея не увенчалась тем результатом, к которому стремилась Канами. Не найдя ни единой причины встречаться с любым из этих мужчин, Мисаки оставила попытки. Рассердившись, Канами купила ей аккумуляторные батарейки, подарочный сертификат в секс-шоп и коробку презервативов. Сертификат так и остался неиспользованным, а батарейки отлично подошли к пульту от телевизора.
Так что неудивительно, что Мисаки и теперь составляла списки, обдумывая следующий шаг. Списки, которые она не могла писать на работе, ведь там кто-нибудь мог заметить их и поинтересоваться, что это она задумала.
Первый список был посвящен вероятностям. Что, если кто-то пытался неким образом подставить ее? Аргументы "за" и "против" нашлись для ее собственного подразделения, для третьего отдела, для организации, пытавшейся перевербовать ВК-201, для самого ВК-201. Заодно — для очистки совести — она выделила в отдельную категорию иностранные разведки: МИ-6, ЦРУ и прочие. Впрочем, МИ-6 было вычеркнуто из списка почти сразу же. Ноябрь 11 предпочитал действовать тонко, а не таинственно. Если бы ему нужно было организовать засаду, он бы оставил зашифрованное сообщение на автоответчике.
Над пунктом о собственном начальстве она задумалась чуть дольше. Оба отдела расследований токийской полиции доказали ее невиновность, хотя, как показалось Мисаки, их больше волновало доказательство того, что она по-прежнему осталась самой собой. Ручка на секунду замерла над листом; Мисаки усмехнулась. Если бы агенты третьего отдела увидели ее со всеми ее списками, у них моментально отпали бы всякие сомнения. Отметив это, она посчитала, что вероятность враждебных планов со стороны родной полиции не больше, чем со стороны иностранных разведок.
С организацией дела обстояли несколько иначе. Можно было насчитать несколько причин, по которым они могли бы попытаться выманить ее на контакт таким окольным путем — используя ВК-201 в открытую, чтобы завербовать ее в качестве тайного агента. В конце концов, такие попытки уже предпринимались в прошлом — в частности, той самой преступной организацией, которую возглавлял отец Алисы Ван. После того, как Мисаки, только начав служить в полиции, отвергла все попытки китайской мафии подкупить ее, за ней закрепилась репутация «непоколебимой» по отношению к любым преступным элементам.
Не считая того, что ее отдел пытался арестовать его, у ВК-201 не было причин намереваться убить или дискредитировать Мисаки. Сайто и Коно, пусть и не обладая достаточным прилежанием в ведении документации, были достаточно компетентными офицерами, способными заменить ее. К тому же, ее убийство повлечет за собой гнев ее отца — а он мог быть весьма серьезным врагом. У ВК-201 и без того было достаточно противников, так что разъяренный отец, способный при необходимости поднять всю токийскую полицию, ему точно был ни к чему.
Но если все это действительно затеял сам ВК-201, чего он ожидает от нее?
Она сказала ему «да»...
А потом он ее шокировал. То есть буквально вырубил электрошоком. И он полагает, что ее «да» по-прежнему в силе? Ей как-то всегда казалось, что электрический разряд, пусть даже и не смертельный, отменяет любые соглашения.
Поморщившись, Мисаки отложила ручку и прижала два пальца к нахмуренному лбу. Ее мысли снова и снова возвращались к ВК-201. Только он знал в точности, о чем они тогда разговаривали. Именно ему она сказала «да». Если считать, что он воспринял это как согласие или обещание — следовательно, он ожидал, что она исполнит условия соглашения.
Она еще никогда не делала ничего такого прежде. То есть, конечно, свидания были — но ей все никак не удавалось определить это как «свидание». Встречи для случайного ненапряжного секса — это ведь совсем другое дело.
Если оно «случайное и ненапряжное», зачем так все усложнять?
Хороший вопрос. Найти партнера для секса не было проблемой. У Канами был целый список баров и танцклубов, которые считались «безопасными» местами, чтобы подцепить там кого-нибудь на пару часов. А еще существовали хост-клубы, и некоторые из них были не более чем прикрытием для проституции. Может, ВК-201 заводила как раз опасность? Может, у него вообще фетиш на то, чтобы заниматься этим непременно с женщиной-полицейским?
Он контрактор. Его ничего не должно заводить.
Его вообще не должен интересовать секс.
Мисаки поняла, что ее мысли опять пошли по кругу, и от этого начинает болеть голова. Не лучшая идея, особенно когда предстоит свидание с ВК-201.
Свидание или тайная встреча, но ей все равно следовало подготовиться. Отложив ручку в сторону, Мисаки отправилась изучать содержимое своего гардероба с энтузиазмом подготовки к похоронам.
Выбор одежды оказался нелегкой задачей. ВК-201 упомянул темноту как необходимое условие для встречи (а в парке Хама-рикю наверняка будет очень темно в такое время суток), так что Мисаки даже не была уверена, пригодится ли ей красивое нижнее белье. Впрочем, она все равно достала комплект. Помнится, она купила его во время очередного похода по магазинам с Канами, после того, как та впервые познакомилась с Ли. «Почувствовав взаимный интерес», как утверждала Канами, ее так называемая подруга уговорила Мисаки приобрести такой же комплект белья, как тот, что купил Ли. «Может, это и не для его подружки, но ему такое явно нравится, иначе не выбрал бы», — заявила Канами. По ее мнению, жесткие кружева должны были придавать Мисаки уверенность в своей женственности. Только цвет она выбрала другой — пастельные тона, утверждала Канами, будут слишком блекло смотреться с ее тоном кожи, необходимо что-нибудь более контрастное. Мисаки решительно отвергла ярко-красный комплект, сперва предложенный Канами, но сдалась на темно-синем. «Точно под цвет глаз твоего приятеля», — хихикнула Канами на кассе, окончательно смутив Мисаки.
Нет, однозначно, Мисаки нужно было завести новую лучшую подругу. И никогда больше не ходить по магазинам с теперешней.
Перспектива романтического ужина вызывала изрядные сомнения, так что вечерние платья вряд ли могли бы понадобиться. В итоге Мисаки остановилась на практичной одежде (поверх бесполезного белья) — брючный костюм, только из более легкой ткани, чем ее обычная форма. Единственная вольность, которую она себе позволила — пара босоножек на ремешках, которые уговорила купить опять же Канами. «У тебя такие изящные ноги, их следует показывать почаще!» — настаивала ее (предположительно) подруга.
К счастью, агенты враждебных организаций не поджидали ее сегодня в парке Хама-рикю. Спасаться бегством в этой, с позволения сказать, обуви было бы равноценно самоубийству.
Обычно Мисаки не брала оружие на свидания, но на этот раз решила сделать исключение. Маленький пистолет — на привычное место, в кобуру под рукой; служебный пистолет, побольше — в сумочку. На всякий случай — вдруг приключатся неприятности, и она не сможет уйти — она положила туда же GPS-навигатор, который можно включить и отследить дистанционно. Еще один навигатор — в кошелек; этот она оставит в машине. Учитывая ее профессию и должность ее отца, если завтра она не явится на работу, то наверняка объявят розыск по всему городу. Лучше обезопасить себя и оставить коллегам подсказки, где ее можно будет найти — или то, что от нее останется.
И кстати, о безопасности...
Убеждая себя, что практичность необходима всегда, Мисаки направилась в ванную комнату. Спустя десять минут, которые она провела, стоя на коленях и роясь среди всякого хлама, заполнявшего шкафчики и ящики, она наконец нашла то, что искала. Откинувшись назад на пятках, она мрачно смерила взглядом непритязательную бело-синюю коробку в руке. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», — считала Канами, и поэтому прибавила презервативы к тому подарочному сертификату. В итоге коробка оказалась засунута в шкафчик под раковиной, в куче ненужных духов и наборов косметики.
Кстати, еще один вопрос: есть ли у презервативов срок годности?
Мисаки перевернула коробку.
Срок годности был. И он истекал через месяц.
Канами была права — ей бы следовало почаще задумываться о личной жизни.
Вздохнув, Мисаки поднялась на ноги, решительно засовывая коробку в сумочку.
Глава 4
Мисаки сама не ожидала, что сможет припарковаться невдалеке от парка. Въезжая в район высоток, занятых офисами и квартирами, она рассчитывала, что потратит час на кружение по окрестным улицам а потом сдастся и вернется домой. Или она на это надеялась? Она захлопнула дверь машины и решительно вскинула голову. Да. Она справится.
Попытавшись привычно поправить очки на переносице, она чуть не выколола себе пальцем глаз. Она никак не могла привыкнуть к линзам, но надевать очки в этот раз побоялась — первое «свидание» с BK-201 закончилось плачевно для них. Хотя с её астигматизмом линзы были не лучшим вариантом: становилось сложно целиться в расплывающиеся объекты.
«Я ведь собираюсь на свидание, разве нет?» — Мисаки криво улыбнулась. Если вместо ВК-201 там окажется засада, устроенная преступной организацией, то она не только будет чувствовать себя идиоткой, но и, скорее всего, погибнет, пытаясь убежать в шлепанцах от плохих парней и отстреливаясь, отчаянно пытаясь проморгаться, чтобы сфокусировать зрение на преследователях.
А теперь она стояла рядом со своей машиной и раздумывала над тем, что скорее предпочла бы бандитскую засаду, чем встречу тет-а-тет с человеком, который запросто мог бы её убить, но пока не причинил никакого вреда.
Неудивительно, что она не ходила на свидания. Слишком много нервов на них уходило. Иметь дело с человекоубийственными отбросами общества по сравнению с этим было просто детской игрой.
Сложив руки на груди, она незаметно дотронулась пальцами до кобуры. Признаться, это было слабым утешением. Она бы подготовилась тщательнее, если бы владела хоть какой-то информацией о BK-201. Именно эта мысль напомнила ей о том, зачем она здесь. Сбор информации. Переспать с врагом ради того, чтобы собрать информацию — невелика цена.
Или это она сама себе внушила.
Она слышала, как шлёпают её босоножки, пока она добиралась до парка. Странный звук, совсем не характерный для её привычной уверенной походки. В конце концов, она сообразила, что маленькими шажками идти гораздо проще. Кажется, ей стоит рассказать Канами, что та не умеет подбирать обувь. Честно говоря, слишком многое сейчас хотелось сказать своей предполагаемой лучшей подруге, Мисаки даже начала составлять список в голове.
Парк, конечно же, был закрыт — в такое-то время, — но при желании в него вполне можно было пробраться сквозь живую изгородь. Мисаки решительно протиснулась внутрь. Свет с улиц сюда почти не попадал. Когда влажную траву под ногами сменил гравий, Мисаки остановилась. Кажется, она вышла на одну из искусно извивающихся тропинок.
Жаль только, что в темноте её было не особо видно. Где-то здесь наверняка можно было найти скамейку. Она осторожно двинулась вдоль дорожки. Глаза постепенно привыкали к темноте, перед глазами проступили темные очертания деревьев. Мисаки легонько ткнула носком в одну из тёмных теней и с облегчением обнаружила лавочку стоящую чуть поодаль от тропинки. Этот парк никогда не казался её особенно большим, но бродить в темноте и искать BK-201 — или вовсе не его — не было смысла. Мисаки присела, скрестила руки на груди и уставилась во тьму перед собой. Пусть ищут её.
Немного погодя она уже отбивала нетерпеливый ритм ногой. Выругавшись вполголоса, Мисаки откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза, прислушиваясь к звукам спящего парка. Слишком тихого, по её мнению. Она же не представляла себе жизни без шума автомобилей и гомона людской толпы. Она пыталась уловить звук шагов — или хотя бы падения, принимая во внимание то, что конрактор обычно спускался с небес — в ласковом шепоте листвы и ещё раз убеждалась, что со слежкой в подобной местности у неё плоховато. Она могла подолгу вести подозреваемого по подворотням, но стоило ей оказаться наедине с природой (даже если с совсем «очеловеченной» природой), и она мгновенно терялась.
— Не стоит так сильно хмуриться, — раздался голос прямо перед ней.
Мисаки глубоко вздохнула, открыла глаза и подняла голову. На другой стороне дорожки висела в воздухе маска. Мисаки сморгнула и вгляделась, различая в темноте едва заметные очертания его неизменного плаща.
— Так это ты, — проговорила она, немного удивлённая тем, что её догадки оправдались.
— А ты ждала кого-то ещё?
— Я ожидала ловушки от тех, кто пытается с тобой подружиться. Они интересовались мной недавно.
— Они доставляют неприятности? Я разберусь с этим.
Мисаки раздражённо посмотрела на него.
— Позволь полиции разбираться с бандитами.
В его ответе она уловила нотку веселья: — Конечно, шеф Кирихара.
Всего пять секунд, как они встретились, а он уже умудрился вывести её из себя.
— Я пришла, — сухо произнесла она. — Что ты хотел?
— Ты сказала "да". Ты правда имела это ввиду?
— А ты? — в свою очередь спросила Мисаки.
Хрустнула ветка, когда он сделал шаг. А потом ещё один, пока не навис над ней. Рука в перчатке коснулась ее шеи. Внезапно как белоснежная маска оказалась совсем рядом с её лицом, заполнив ее поле зрения.
— Да, — сказал он низким голосом <>. — Я имел это ввиду.
Мисаки показалось, что он поцеловал бы её сейчас, если бы не маска. Еще более неловко ей стало, когда она поняла, что позволила бы ему это.
Прохладная кожа перчатки ещё раз легко скользнула по шее, и он выпрямился. Когда он заговорил, его тон был сух и деловит:
— Оружие?
— Обычное, в обычных местах.
— GPS-устройства?
Мисаки сердито посмотрела на него, но не ответила.
— Ну, где же доверие? — он дотянулся до нее.
Она удержалась от того, чтобы отшатнуться, но он всего лишь положил её руки на плечи, а потом провел кончиками пальцев ниже. Он обыскивает меня.
— Даже не скажешь мне занять подобающую позицию? — сухо спросила Мисаки.
BK-201 замер. Его пальцы задержались у ее локтей, в то время как мысленно он, вероятно, перебрал дюжину грязных ответов прежде чем просто покачать головой. Продолжая обыск, он остановился на запястье, коснулся ее слишком крупных наручных часов и ловко расстегнул ремешок. Потянув ее вверх, чтобы поднять со скамейки, он легко коснулся ее боков. Мисаки попыталась не уворачиваться. Его прикосновения были бесстрастными; он не пытался воспользоваться ситуацией, чтобы потискать ее. Его пальцы ненадолго задержались на кобуре и пистолете, прежде чем двинуться дальше. Средства слежения его беспокоили больше оружия?С другой стороны, пули от него отскакивали, так что, наверное, неудивительно, что он оставил ей пистолет.
Он опустился на колени, проходясь ладонями по её ногам.
— Хорошая попытка, — сказал он, приподняв отворот ее брюк чтобы снять GPS-навигатор, привязанный к лодыжке. — Кто-нибудь отслеживает их?
— Нет, — ответила Мисаки ровным голосом. — Это просто для того, чтобы мои останки было легче найти, если что. - Она встряхнула головой: — Поверить не могу, что я это делаю.
Маска повернулась вверх, будто бы он смотрел ей в лицо. Не то, чтобы она могла понять, куда он смотрит...
— Я не причиню тебе вреда, — это прозвучало искренне, хотя кому как не ей знать, что контракторы отлично лгут.
Ткань плаща зашуршала, когда он поднялся на ноги. Без сомнения, оба её GPS были надежно укрыты в его кармане.
— Я верну их тебе позже.
После того, как мы позанимаемся недозволенным сексом, - сардонически подумала Мисаки. Хотя, почему нездозволенным? Они оба - взрослые люди, достигшие возраста согласия, так что это это некорректное определение.
— У меня есть несколько вопросов перед тем, как я соглашусь на что бы то ни было.
— Никаких вопросов, — напомнил он.
Если учесть, что он ей уже задал несколько вопросов, Мисаки посчитала это откровенным нарушением паритета.
— Не про..., — она вздохнула и собралась с духом. — У меня с собой презервативы. Ты ими воспользуешься.
— Да, — ответил он после краткой паузы. Его голос был заметно охрипшим.
— Когда у тебя в последний раз был секс?
Маска склонилась вправо. Мисаки гадала, удивила она его или оскорбила. Ценят ли конракторы рациональность, когда доходит до близости?
— А у тебя? — неожиданно прозвучало в ответ.
Стоило догадаться, что он переведёт разговор на неё. Почувствовав, как кровь приливает к лицу, Мисаки порадовалась, что вокруг так темно.
— В колледже. Я выпустилась четыре года назад,
— Факультет криминологии, я полагаю?
Это почти походило на типичную беседу на типичном свидании.
— В моем дипломе значится "Уголовное судопроизводство", но — да.
— Южная Америка, — Мисаки не сразу поняла, что он, наконец, ответил на её вопрос. — У меня было две партнерши, но никого с тех пор как я стал контрактором пять лет назад. - Маска качнулась влево. — Так что, в некотором смысле, ты будешь у меня первой.
Как и у Ноября 11, у него было чувство юмора. Но BK-201 держался сухо, в то время как британский агент был воплощением лукавства.
— Ещё вопросы? — спросил он после вежливой паузы.
У тебя есть имя? На кого ты работаешь? Это хитрый план, чтобы меня дискредитировать? Почему контрактор имеет чувство юмора или интерес к сексу? или интерес ко мне?
— Нет, — тихо сказала она.
— Ты проведешь со мной этот вечер?
Сформулировано было так изящно, словно он приглашал ее на чашечку чая.
— Я… Да.
— Я должен завязать тебе глаза.
— Что? — от испуга ее голос взвился на пол-октавы. Следующее слово она выдавила сквозь зубы: — Почему?
— Я возьму тебя в место, о котором тебе не следует знать, — его тон опять был раздражающе логичен, напоминая ей о том, что он контрактор. Как будто она могла забыть о таком основопологающем его свойстве.
— Мы не будет делать это здесь? — раздосадованно пробормотала Мисаки.
— Это общественное место, лейтенант, — в его голосе опять послышалось веселое изумление. — Уверен, мы нарушили и так немало правил. Мы же не хотим добавлять к этому ещё и непристойное поведение в общественном месте?
— Ладно, давай скорее покончим с этим, — выдохнула она.
— Как романтично, — Мисаки в ответ закатила глаза перед тем, как зажмуриться. Он повернул её к себе спиной и надел на неё повязку. Она должна была чувствовать себя беспомощно и немного взволнованно, но, по правде говоря, она злилась. Он не затягивал повязку крепко, и она в любой момент могла сбросить её.
— Мне нужна свободная рука, обними меня за шею.
Она подчинилась, мимолётно отмечая, насколько крупным он был по сравнению с ней. Он приобнял её за талию и притянул к себе ближе.
— Полёт может немного дезориентировать тебя.
— Я думала, что ты завязал мне глаза именно поэтому.
— Я поднимаюсь в воздух. Не бойся.
Она снова вздохнула глубоко.
Он подтянул её вверх, и именно сейчас она поняла, что всё же зря она надела эти сандалии, теперь ещё и потерять их может.
— Подожди!
Он отпустил её, но не выпустил из рук.
— Ты передумала?
— Мне нужно снять обувь.
Его рука соскользнула с ее талии. Она почувствовала, как он отводит её руки со своих плеч, а затем становится на колени и вновь касается её лодыжки.
— Я возьму их. Подними ноги.
Без зрения чувство равновесия её подводило. Мисаки опустила руку вниз и ощутила под пальцами напряженные плечи. Он провел руками вдоль бедер и придержал за талию, подталкивая назад. Она даже не поняла, что случилось, её переполнило причудливое сочетание паники и страха. Она плюхнулась на скамейку, о существовании которой успела позабыть. …Конечно. Он хочет, чтобы она села, чтобы снять сандалии. Как рационально. Конечно, рационально. Он — контрактор.
— Они спадают. Лучше вообще их выбросить.
— Не нужно.
Его голос… изменился. Словно стал неуверенным. И… знакомым, что ли? Мисаки раскрыла глаза под повязкой, только чтобы закрыть их снова — ткань не позволяла ничего увидеть.
— Ты надела их для меня?
Тон его голоса точно стал другим. Почему она так остро ощущает, что он знаком ей? Какая-то часть её рассудка взывала к ней, но так трудно было сосредоточиться, когда пальцы в перчатках так нежно обращались с её ногами.
— Что ж, да, — морщась, произнесла Мисаки. — Это ведь свидание, не так ли? Я подумала, что должна надеть что-то, подобающее случаю.
— Хотел бы тебя сводить куда-нибудь в таком виде.
Если бы её глаза не были завязаны, она бы уставилась на него в изумлении: таким тоскливым был его голос.
— Да уж, только повязка вызвала бы недоумение у окружающих, — с сарказмом заметила она.
Он усмехнулся все тем же немного восхищённым смешком, что и в прошлый раз.
— Зависит от того, куда бы мы пошли.
Она сняла сандалию с ноги, и он невыносимо нежно подхватил её босую стопу. Может у него фут-фетиш, а не любовь к женщинам-полицейским? Он прошёлся пальцами по подъёму стопы, и Мисаки вздрогнула. Она и не подозревала, что у неё такие чувствительные ноги. Она боялась щекотки, но никогда ещё не чувствовал себя так. Может это она страдала фут-фетишем? Или её восприятие обострилось из-за завязанных глаз?
— Для того, у кого пять лет не было женщины, ты слишком хорош в обращении с женскими ножками.
BK-201 ответил на удивление холодно:
— Ничего сверхъестественного.
Со второй ногой он справился быстрее и поднялся на ноги.
— Ну что, попробуем ещё раз?
Они оттолкнулись от земли, как только она снова обняла его. Мисаки вцепилась пальцами в его плащ, чувствуя, как он активирует трос, чтобы унести её в неизвестном направлении. Чувство полёта с закрытыми глазами было непередаваемым. А ещё её радовало, что она не додумалась надеть платье. Когда они резко изменили направление движения, у неё дыхание перехватило.
— Постарайся не оставить на мне свой завтрак, — шепнул на ухо BK-201.
— Как романтично, — с иронией повторила она его слова.
(продолжение в комментах)